Предупреждение: вычитывать буду только перед полной выкладкой главы. Так что возможны очепятки и тому подобное.
Ссылка на сам фик: only_if_for_a_night
Midnight 23 -отрывок 1-
Midnight 23
ST: Starset – Point of No Return
Посмейся надо мной. Я почти что умер. Посмейся, тот, кто смотрит сверху. Или не смотрит. Я чуть не сорвался с моста в заледеневшую Темзу, а машины всё продолжают мчаться по трассам, люди болтают по телефонам, думают о том, как бы прогулять очередную пару, обмануть босса на работе, трахнуть красотку из закусочной. И никто из них ничего из этого не сделает. Потому что смелости не хватит. Мы только думаем. Мечтаем. А что-то осуществить – нас не хватает. Потому что проще думать. Супергероев не бывает.
Смейся, незримый глаз, я чуть не умер.
Смейся так, словно бы для тебя это что-то значит.
А я буду думать о том, что ты смеёшься, будто бы верю в тебя.
***
- Мордред, на тебе лица нет! – Кара вскочила из-за парты, когда я вплыл – иного слова не подберёшь – в класс. Руки до сих пор подрагивали. Это невероятно – осознавать свою почти что смерть с такой остротой. Я думал, что у людей для этого есть какая-то психологическая защита. Но за десять минут такое не забыть. А когда думаешь о том, что надо бы и забыть – начинает выворачивать наизнанку.
Меня последнее время всё выводит из себя. Я словно кручусь – меня тошнит не прекращая – поворачиваюсь, словно земля вокруг своей оси, – и не могу остановиться. Словно бы нет магнитных полюсов, мне не за что зацепиться, будто гравитации не существует. Я и я. Говорят, что переходный возраст заканчивается, и ты становишься уравновешенным взрослым.
Нет, не становишься. Вопросов становится всё больше и больше, свободного времени меньше и меньше, и ты продолжаешь крутиться, пытаясь найти, за что зацепиться. И если не находишь – падаешь. Даже если находишь – иногда этого недостаточно.
- Всё в порядке.
Всё действительно в порядке. Когда ты привык к тому, что больше никогда не увидишь лиц родителей, когда само понятие семьи стёрто из твоей жизни – что может вывести из себя? Чувство одиночества? Но когда не с чем сравнивать – ты не одинок.
- Я же вижу, что нет! – Кара хмурится. Я беспомощно улыбаюсь – мне хочется обнять её, девчонку, что стала мне старшей сестрой, стала тем человеком, которому я доверяю как самому себе – но звенит звонок и миссис Тёрнер велит всем рассаживаться по местам. Я сижу рядом с тупым качком из школьного кружка по регби. Он ковыряется в носу, а я тупо пялюсь на обложку учебника по алгебре.
В моих мыслях ещё морозный воздух. Парящие в воздухе снежинки. Лёд. Серое с налётом белого. Тёмная вода внизу.
Я стою на мосту. Я – вне времени. Я – потерян. Я – без цели.
Ради чего я должен жить? Ради…
Я вздрогнул, когда в меня кинули бумажкой, и та отскочила на пол.
Обернувшись и поймав взгляд Кары, я понял, что всё плохо. Всё отвратительно.
Я ведь решил покончить с собой. Но в последний момент обосрался. К лучшему ли? К лучшему. Ведь она бы плакала. Из-за такого идиота как я. Я не стою этого. К горлу поднялись рыдания. Я поспешно встал из-за парты и вышел из класса, чувствуя на себе равнодушные взгляды одноклассников. Лицо раскраснелось.
Контроль, контроль. Я глубоко вздохнул. Мне не стоило делать этого. Ничего из этого. Достал из кармана телефон и быстро написал Каре смс, чтобы та забрала потом мои вещи. Сейчас я хочу пойти туда, где никого не будет. Где я смогу хоть как-то прийти в себя.
***
В студии всегда тихо. Особенно днём. Мне нравилось бывать там, потому что ты мог врубить везде свет, и в этом бункере мог представить, что на улице лето, а не пронизывающая холодом зима. Но без неба ты всё равно чувствовал себя в клетке. Но сейчас, когда снаружи была дождливая атмосфера Венеры, было плевать.
Я настраивал гитару – неспешно, лениво подкручивая колки. В студии было чисто, но на полу валялись чья-то толстовка и раскрытая книга с пожелтевшими страницами. Наверное, Гавейна. Тот ещё великовозрастный раздолбай. Иногда на него находило – и он гонял меня по сольфеджио, но в основном я помогал на репетициях, тупо оттарабанивая басовый ритм. Сейчас я вытащил из кофра старенький Gibson нашего солиста и вслушивался в его звучание. Когда-то Гавейн пошутил, что когда я сочиню достойную песню, они возьмут меня в группу и вышвырнут того чувака с басом, но пока что я только и мог, что наигрывать каверы Korn и Deep Purple. Сочинить что-то самому? Нереально. Наверное, надо иметь что-то эдакое внутри, чтобы делать это. К тому же, что можно сочинить? По-любому это будет что-то вторичное. И отстойное.
Я закрывал глаза и попытался сосредоточиться. Но сознание всё равно соскальзывало с моста в тёмную воду, и я вздрагивал, начиная глубоко дышать, пытаясь успокоить эту накатывающую волнами панику.
Всё хорошо. Я жив.
Ничерта не хорошо. Я чуть не сдох, мать твою. По своей тупости.
А почему бы мне и не сдохнуть?
Я яростно затряс головой. Эти мысли. Вытряхнуть их. К чёрту их. Ненавижу их.
В замке заскрежетал ключ. Я замер. Этого не может быть. Утро среды. Все парни на работе. А…
Дверь открылась.
- Привет.
- Привет, - мои губы беззвучно произнесли это слово.
- Ты, наверное, Мордред?
Я не шевелился, руки застыли на грифе гитары. Сил я нашёл только чтобы кивнуть.
- Я – Мерлин.
У него были поражающие своей синевой глаза.
- Занимаешься? – он закрыл за собой дверь, потянулся, как кот, и прошёл к синтезатору.
- Угу.
- Ты достаточно упорен. Прогуливаешь школу?
Я сощурился. Не хватало мне ещё нравоучений от незнакомца.
А тот хмыкнул, увидев мой раздражённый вид. Эта его ухмылка была настолько детской, что я абсолютно растерялся.
- Ты… вообще кто? – выпалил я.
- Друг Гавейна. Закадычный, - он подмигнул мне. – Ого, а как это работает? – он ткнул пальцев во «Включить» на синтезаторе, но тот проигнорировал это.
- Сначала нужно вставить вилку в розетку, - резонно заметил я.
- Слишком сложно. Кстати, я тут по делу.
- Ко мне?
Он наклонил голову набок, глядя на меня.
- Можно и так сказать. Ты не видел здесь… а, я вижу её. Вот говнюк!
Мерлин бросился к книге.
- Я одолжил ему книгу, прошло уже полгода. Хорошо хоть он ею не подтёрся, ублюдок…
У меня отвисла челюсть. Человек, не смущавшийся так поносить Гавейна… кто он вообще такой? Но у меня вышло только спросить:
- Что за… книга? Гавейн вообще читать умеет?
Я бы не сказал, что он высокий. Но он определённо обладает внешностью, которую, раз увидев, уже не забыть. И, самое главное, что…
Он взглянул на меня.
Эта его улыбка.
- «Нейромант». Небось и не слышал о таком?
Я покачал головой.
Мерлин посмотрел на меня, сощурившись.
А потом открыл книгу и… начал читать.